жизнь бьет ключом. порой даже по голове.

в вечной суматохе нового мира, когда события меняются быстрее, чем порой можно понять или даже принять, мы начинаем терять то, ради чего стоит жить. то, ради чего стоило выжить - любовь. мы слишком заняты: работой, охотой, попыткой наладить какой-то, определенно, странный мир, в котором есть правящая верхушка. а тех, кто с этим не согласен - убивают. вот и встает вопрос о том, ради чего мы все тогда выжили? чтобы уничтожить друг друга собственными руками?
эти мысли не покидают меня уже давно. особенно если я не где-то в лесах с отрядом, а здесь, в Денвере. когда в мои руки попадают не только мои ребята, но и чужие. и глядя на их раны, слушая их суждения, если они могут говорить, я утверждаюсь во мнении, что новый мир, это мир лжи и фарса. и проблема в том, что реальную картину знают единицы. и я даже не уверена в том, что я среди тех, кто знает все. а ведь мне есть, где брать информацию. вот только как мне это поможет? прикусываю нижнюю губу, в очередной раз накладывая швы не очень удачливому охотнику. по правде, я все больше склоняюсь к выводу, что в таких случаях нужны не нити и иголка, а металл и огонь. прижигать, пусть и больнее, но надежнее. особенно в этом мире. все исцеляется огнем. кажется так говорила инквизиция. что ж, в чем-то они правы. вот только в этой идее меня не поддерживают.
- да лежи ты уже смирно. или мне позвать кого-то из охраны? - я понимаю, что без нормальной анестезии - все больно. но с другой стороны, они все же военные. и они мужчины! так почему я, хрупкая женщина, сейчас вынуждена чуть ли не сидеть на пациенте, прижимая его своим весом, которого явно не достаточно, чтобы он не дергался. нет, я не спорю, что у империи есть и знания, и возможности достать что-то, что по свойствам будет напоминать анестезию, но почему-то именно этому парню не повезло - на него это не действовало.

десять минут издевательств над ним и собой, так как иначе я просто не могу назвать то, что происходило в больничном изоляторе, который, к счастью, почти все покинули. нет, врачи, конечно, по первому требованию будут вызваны мной, так как дежурная сегодня я. но вот тот факт, что мы, наконец-то, выписали всех пациентов, определенно радует. нас и так не много осталось. а если нас начнут косить болезни и ранения - то это будет новая катастрофа. удостоверившись, что зашитая рана забинтована хорошо, я отпускаю солдата на отдых. все равно ведь не усидит здесь. да и чего ради? рука, конечно, это не приятно, но лежать в лазарете и мешать нам - не дело. споласкиваю руки водой и наконец-то решаюсь присесть на одну из кроватей. мне хочется надеться, что сегодня мне удастся отдохнуть. и наконец-то побыть с Оливером, который в последнее время уж слишком часто пропадает за пределами Денвера. грустно улыбаюсь. да, я еще врач в их отряде, но все чаще они ускользают без меня. и мне кажется, во всем виноват он...и мой дядя. эти двое, пожалуй, даже будучи не очень знакомы, умудрялись меня опекать почти одинаково. а я ведь не ребёнок. и пережила не меньше, чем они. но они словно меня не слышали. закрываю глаза, давая себе возможность просто отдохнуть. хотя бы полчасика. и сама не замечаю, как проваливаюсь в сон. которому суждено было прерваться весьма обыденно, для этого места...

и резко открываю глаза, когда мне кажется, что меня выталкивает из сна внешними раздражителями. не сразу осознаю, где нахожусь и что за крики в коридоре, да и в самой комнате, но глаза все же фокусируются на знакомых чертах лица...и уже после - на незнакомых. вот же - отдохнула называется. что у нас за шум? вскакиваю с кровати, на которой сидела, забравшись с ногами. по хорошему - стоило бы обуться, но на это просто нет времени. к нам часто приходят сами, но в этот раз - к нам принесли пациентку. в сознании, правда. но уже частности. киваю Оливеру на смотровую кушетку, да он и сам все знает. сам же бывал пациентом. и друзей приводил. проскальзываю мимо него, надеясь, что потом мы сможем хотя бы поговорить.
- что произошло? - обращаюсь я, правда, к пациентке. но вот отвечает мне Оливер. и я слышу...просто слышу, что его голос дрогнул в этот момент. пытаюсь не предавать этому значения, но я слишком хорошо изучила Айса. он. никогда. не. переживает. за. чужих. перевожу взгляд с лица незнакомки, на ее ногу. перетянуто хорошо, учитывая полевые обстоятельства. интересно. кто ж так постарался то? не Оливер ли часом.
и...мне странно осознать, что внутри меня вдруг поднимается ревность. неприятной, мутной волной, которую я не могу побороть. будь это просто случайный охотник, а в ней я могу определить именно его, он бы уже давно покинул больничный отсек, а не метался по нему, спрашивая меня, чем помочь. тем самым раздражая и отвлекая меня. и я просто не выдерживаю.
- да выйди ты уже из отсека! - я произношу это словно и без эмоций, но он тоже знает меня не первый день. должен понять, - дай мне спокойно сделать свое дело...и можешь тут хоть поселиться.
последние слова срываются почти шепотом, но он стоит почти за спиной. он не мог не услышать. но мне уже...это все равно. я не хочу на него смотреть. и не хочу его видеть сейчас. я могла бы вызвать кого-то другого, сославшись на то, что я и так почти десять часов работаю, но вместо этого я вновь поворачиваюсь к пострадавшей, решая, что смогу абстрагироваться. она просто пациентка. обычная. одна из сотни-другой выживших.
- как выглядел паук? - это первое, что я спрашиваю, споласкивая руки спиртом, который сейчас - был самым лучшим дезинфектором. вспоминай, девочка. от этого зависит, есть ли в ране яд или нет.

хороший пациент - мертвый пациент. но увы, я все же не в морге

бывают дни, когда даже любимая работа может стать не в радость. но только раньше я думала, что это мне не грозит. ошибалась. я буквально чувствую, как эмоции накатывают на меня волнами, собираясь утопить не хуже, чем когда-то в прошлом я почти утонула в озере. неприятно. и ведь не только мои эмоции меня топят. от Оливера буквально фонит беспокойством, чего раньше за ним я, по сути, не замечала. ну, если не считать пары операций, где я чуть не пострадала. и эта девушка. я пока не могу определить точно, что она испытывает сейчас, но взгляд у нее, определенно, не добрый. блеск. может и правда вызвать кого-то другого? и пусть разбираются сами... но...я не могу поступить так. в первую очередь я врач. а уже потом уязвленная влюбленная девушка.
она все же пытается мне описать того паука. и пусть это обрывочные фразы, я понимаю, о ком идет речь. и внутри все холодеет. с этим видом мы уже сталкивались. и если я не ошибаюсь, и не ошибается она - дела, скажем честно, у нас отвратительные. первый раз мы столкнулись с этой мерзостью почти год назад. тогда мы даже не догадывались, чем это грозит нам. к тому моменту мы уже знали, что опасаться нужно всего, но никто из нас и не подозревал, что в нашу сторону выползет это. мы сожгли шесть особей тогда. и я была среди тех, кого не ранили в тот день. к счастью, наверное. а вот двоих мы потеряли. не сразу. сначала они выглядели весьма бодро. через три часа кожа приобрела почти трупный оттенок, чем напугали меня, ведь я сразу поняла, что не учла чего-то важного...еще через два часа они ослепли, через двенадцать часов после ранения - из глаз, носа и ушей хлестала кровь. я отчаянно пыталась найти хоть какое-то объяснение этому. и не смогла. через двадцать часов они стали напоминать мне живых скелетов. до Денвера мы их не донесли. через двадцать четыре часа я констатировала их смерть. их тела мы тоже сожгли, так как не знали, что спровоцировало такой эффект.
я оборачиваюсь к Оливеру, который так и не ушел,
- найди мне Уэллса, пожалуйста, - мне некогда объяснять ему, зачем мне нужен сейчас один из наших охотников. и мой друг. зато знаю я. у меня есть две порции антидота от яда этого паука, но ей, по хорошему, нужны пять. в течении нескольких дней. и единственный, кто видел и знал, как выглядят травы - был именно Уэллс. он собирал их вместе со мной. и он знает, где их достать...снова. - живо!
и ему ли не знать, что я не умею шутить, когда работаю. может поэтому он и срывается с места. хотя бы будет легче.
мысленно я возвращаюсь к третьему случаю. как наша охрана пропустила того паука - я не знаю. не выясняла, да и не хотела. из всех врачей - только я знала, что будет с военным, которого ранили. и у меня не было ответа, как его спасти. тогда мы тоже не успели, хоть и смогли спустя двадцать шесть часов все же определить, как нейтрализовать яд, убивающий наших людей. с тех пор мы ведем охоту на этих тварей, сжигая их. до того, как они нападут...но теперь у нас хотя бы есть лекарство.
- этот вид убил троих наших, прежде чем мы нашли противоядие, - я не знаю, зачем говорю ей все это, пока ищу в шкафчике нужную склянку. у нас нет ампул. и нет шприцов, но к счастью, ей и не нужно это, -вкус у него мерзкий, говорю сразу, но это лучше, чем если ты ослепнешь примерно через четыре часа, а через сутки умрешь. и да. шрам едва ли останется.
я не говорю ей о том, что слепота, была бы не самым страшным для нее испытанием. ей повезло, что ее быстро доставили к врачам. и даже если бы это был не Денвер - мы снабдили данными другие поселения. вот только там...никто не видел этих пауков. что-то их привлекало именно ближе к Денверу. но что...мы так и не узнали.

а теперь меня еще и мало это волнует. наверное, если бы не клятва, да чувства к Оливеру, которые уже давно выжигают меня изнутри, я бы предпочла оставить ее умирать, хоть это и жестоко, но меня трясет изнутри, от мыслей, от воспоминаний, какой взгляд Айс бросил на эту шатенку. я никогда не спрашивала его о жизни до катастроф, но сейчас я об этом почти жалею. с другой стороны, кто сказал мне, что они знакомы с тех времен. что если она - уже из этого мира. ведь сколько раз он уезжал в поселения, оставляя меня здесь. что ему мешало...и я гоню эти мысли прочь, скручивая пробку со склянки, протягивая ее пациентке, даже вида не показывая, что внутри меня бурлит. - сама? или в тебя влить?

за правду не бьют - за нее убивают.

все слишком сложно: чувства и обида разрывают меня изнутри, раня, словно острые когти животного кожу, но долг держит меня в этой палате. держит рядом с той, которую я вижу в первые, но не в первые видит Айс. а как же любовь с первого взгляда, скажут все? не верю я в это...точнее верю, но тогда нужно признать, что все его чувства ко мне, которые я видела все это время...просто ложь. но если я допускаю мысль, что он и она...нет, эти мысли точно сведут меня с ума!
если ты не перестанешь - ты завалишь собственную работу. а с этим ядом этого нельзя допускать! ну, смотрел он на нее. ну, не хотел отпускать. ну, не в первый раз он ее видел! ну, переспал с ней когда-то! может это было вообще до тебя, а теперь он за нее переживает как за друга. но мерзкий внутренний голосок шепчет мне "сама то в это веришь?" нет, не верю. и самое мерзкое, глядя на нее сейчас, я даже не допускаю мысли, что она его семья. а ведь казалось бы - было бы самое логичное объяснение. но...я не вижу этого.
в какой-то момент она все же отключалась, я слышала это. хорошо, что мы все же нашли противоядие, иначе бы это был первый признак того, что яд Вдовы, а именно так ее окрестили охотники, убивает ее. медленно, но верно. а теперь у нее есть шанс. одной спасенной жизнью больше. и мне совсем не хочется думать о том, кто еще такой этот Джаспер. мне вообще не хочется сейчас думать. и чувствовать.
нахожу на столике большие ножницы. ее одежда все равно пострадала, так что ей в любом случае получать из склада новую. так чего ради жалеть штаны, которые сейчас пострадают еще больше. пока девушка приходит в себя, я успеваю начать разрезать ткань так, чтобы не потревожить пока повязку, а уж тем более - саму рану. не в первый раз это проделываю, но все равно стараюсь не отвлекаться и не делать это, как говорится, "вслепую". но ножницы замирают, когда я слышу вопрос. что ответить ей? правду? это как минимум глупо - пусть в Денвере многие и знают, что мы вместе, я все равно старалась как можно реже акцентировать на этом внимание. не потому, что не хотела это признавать, а потому, что эта любовь сделала нас уязвимыми... или на самом деле - только меня? прикусываю нижнюю губу по привычке, последний раз щелкая ножницами и наконец-то освобождая себе "фронт работы".
- можно сказать и так, - стараюсь ответить как можно беззаботнее и спокойнее, но плечи сами собой опускаются, ведь я лгу. и да, меня удивляет ее такая формулировка. или она и правда думает, что я слепая?

от этих мыслей меня отвлекает почти влетевший в изолятор Уэллс. ножницы отправляются на законное место, и только после этого я поворачиваюсь к нему:
- мне нужен весь сбор трав, который был в тот раз. у меня в наличии всего один флакон остался, а ей, - киваю головой в сторону девушки, которую, я уверена, друг все равно увидел уже, - нужны еще четыре.
он кивает мне в ответ. все просто - мне некого об этом просить больше. оставить же ее уже другим врачам и пойти самой в лес - не такая уж и плохая была бы идея, но...что-то меня остановило от этого шага. Уэллс почти покинул комнату, но почти у самого выхода обернулся и задал мне вопрос, который, видимо, мучил его уже когда он шел сюда. точнее, почти задал.
- Оливер остался в коридоре. Кларки, у вас все хор..., - но глядя в мои глаза он замолкает. не время и не место. да и сама я не знаю, что ему сказать. возможно, после дежурства, я смогу об этом подумать. или пока буду варить противоядие вместе с Уэллсом. но не сейчас. и не при ней. и парень выходит.
я же возвращаюсь к пациенте. мы временно нейтрализовали яд, а еще четыре порции противоядия - окончательно выведут его из организма без вреда, но вот раной еще стоит заняться. в другом шкафчике я нахожу уже набранный шприц с обезболивающим. - надеюсь тебе повезет больше, чем моему утреннему пациенту, на которого обезболивающие не действуют, - и с этими словами я легко вгоняю иголку под кожу, в районе ее бедра. так быстрее подействует, - и прости, если все же будет неприятно.
сострадание и доброта. те два качества, которые Оливер называл главными в моем характере. я же считала, что это не так. но сейчас...все это как-то потеряло особый смысл. и вооружившись спиртом и чистыми тряпками - я начала промывать ей рану, чтобы избежать заражения, которое тоже может ее убить. этот новый мир...вообще очень легко мог убить всех нас.